Среди задач национального проекта «Наука» кроме создания научно-образовательных центров мирового уровня значится и открытие как минимум трех центров геномных исследований. До 15 июля Минобрнауки принимает заявки на участие в проекте. Мы узнали у ученых-генетиков из российских вузов программы «5-100», что они думают о проекте и будут ли в нем участвовать.
«Мы, по сути дела, впрыгиваем в последний вагон»
Открытие центров геномных исследований — часть федеральной научно-технической программы развития генетических технологий, рассчитанной на 2019–2027 годы. На их создание предлагается потратить не более 11,18 млрд рублей до 2024 года. По свидетельствам генетиков, с которыми поговорил Indicator.Ru, сумма выглядит огромной, даже космической для этой области науки. Как этот объем финансирования обоснован в программе?
Ее первый раздел «Состояние генетических технологий в Российской Федерации» рисует удручающую картину: во всем мире растут рынки генетического редактирования, модифицированных сортов растений, биоинженерии и медицинской генетики, а в России расходы биотехнологических компаний на исследования и разработки составляют незаметные 0,53% от всех инвестиций российского бизнеса в R&D. Отрасль не создает новых продуктов. Конкурентоспособность академических исследований тоже низкая: по числу статей по генетике в Web of Science в 2017 году Россия была на 17-м месте. Огромное отставание и по числу патентов: 22 патента в 2017 году (9-е место) против, к примеру, 1097 патентов у Германии (5-е место).
Цель программы — ликвидировать это отставание, обеспечить конкурентоспособность российских технологий и продуктов на мировом рынке, равно как и качество и безопасность жизни в стране. Перед центрами геномных исследований ставится задача вести прорывные исследования и разрабатывать технологии, продвигая их в международном сообществе и внедряя в практику.
Насколько верна оценка, поставленная российской генетике в программе? Заведующий лабораторией геномной инженерии МФТИ Павел Волчков согласен с ней и отмечает, что уровень наук о жизни в России в целом ниже уровня ведущих центров — таких, как биомедицинские агломерации в Бостоне, Сан-Франциско, Сан-Диего или некоторые центры в Европе. Но он не уверен, что вливанием денег в развитие существующих организаций проблему можно решить. Нехватка финансирования — только одна из причин отставания. «На сегодняшний день в стране нет сложившихся мощных научных коалиций, направленных на получение экономически значимого результата, а есть научно-бюрократическая машина по генерированию статей в первом квартиле», — сетует исследователь.
Заведующий лабораторией биобанкинга и геномной медицины СПбГУ Андрей Глотов отмечает, что, несмотря на отсутствие масштабных проектов, задачи которых сформулированы в федеральной программе, ситуация с генетическими исследованиями в России не так плоха. «С точки зрения публикаций за последние пять лет мы — я могу говорить в основном за СПбГУ — здорово подтянулись по качеству и количеству благодаря во многом программе развития университета и гранту РНФ "Трансляционная биомедицина в СПбГУ". Но чтобы исследования развивались, нужно созреть критической массе молодых исследователей. На ее накопление, на то, чтобы выросли новые школы, требуется 5—7 лет. Сейчас мы, по сути дела, впрыгиваем в генетике в последний вагон, и, если этого не сделать, российская наука в этом направлении откатится назад еще на 30 лет», — отмечает ученый. Хватит ли на накопление этой критической массы и на развитие технологий срока программы, неясно. Но пока не будут подготовлены кадры, ждать успехов от генетической науки, биотехнологических компаний и медицины преждевременно. По словам Глотова, квалифицированных в области геномики кадров не хватает и в самих университетах, и в практической сфере — медицине, сельском хозяйстве, биотехнологии. Например, из 300 врачей-генетиков в России едва ли 30 знакомы с современными геномными технологиями.
Руководитель лаборатории лесной геномики Сибирского федерального университета Константин Крутовский не считает отставание катастрофическим. По его мнению, в России с каждым годом становится больше научных групп, которые выполняют генетические и геномные исследования на мировом уровне, и задача нацпроекта «Наука» — поддержать их развитие, особенно в регионах.
«Генетика — не очередной хайп»
Программа развития генетических технологий построена вокруг четырех основных векторов: биобезопасности, технологий для медицины, сельского хозяйства и промышленных биотехнологий. Предполагается, что конкретные направления выберут на основе своего предыдущего опыта сами организации, в которых могут быть созданы центры геномных исследований. Представления ученых об этих направлениях совпадают — самой важной отраслью они считают биомедицину. Помимо собственно научных задач, считают эксперты, будущие центры должны уделять внимание образованию и популяризации.
Так, руководитель центра геномной и регенеративной медицины школы биомедицины Дальневосточного федерального университета Александр Каганский подчеркивает, что российская геномика сильно отстает от зарубежной в том числе в силу недостатка данных. По его мнению, в настоящее время жители России мало осведомлены о генетике, а это сказывается на количестве доступных исследователям генетических данных. «За счет интереса к проекту 23andMe (стартапу, который предоставляет возможность потребителю исследовать свой ДНК, чтобы найти своих предков, — прим. Indicator.Ru) удалось составить всемирную базу данных, но в ней мало российских геномов. Так что в задачи центров будет входить и распространение этой информации, чтобы люди поняли — генетика не очередной хайп, геном есть в каждом. Это поможет двигаться дальше в понимании того, что каждый человек может сделать для собственного здоровья», — уверен Каганский. ДВФУ, по его словам, может принять участие в проекте создания геномных центров, но только вместе с более мощным партнером, например МГУ. Пока решение о подаче заявки не принято.
Глотов, в свою очередь, видит задачу центров геномных исследований в подготовке ученых, которые смогут продолжить работу как в науке, так и в практической медицине и смежных отраслях. При этом под подготовкой следует понимать не стандартные учебные программы, а участие в исследованиях. Причем, подчеркивает ученый, центр геномных исследований не может не быть междисциплинарным, он должен строиться на основе комплексного подхода: иметь свой биобанк с качественно собранными образцами, исследовать биологический объект редактирования, быть центром обработки данных и только после этого заниматься геномным редактированием. В СПбГУ, по его словам, все необходимые компетенции развиты, создан геномный центр под руководством академика Игоря Тихоновича, который будет участвовать в отборе. На каких направлениях сосредоточится заявка, еще не решено.
Важность биомедицинских исследований отмечает и Крутовский, который, однако, призывает не забывать о геномике для морского и лесного хозяйства. «Сейчас леса гибнут, они ослаблены, происходят засухи и пожары, и не совсем понятно, в чем причина: деревья страдают из-за изменения климата или из-за патогенных организмов. Чтобы понять и бороться с этим, лесные экосистемы надо изучать на геномном уровне. Этим и занимается моя лаборатория в СФУ», — заявляет специалист. У таких исследований уже сегодня возможны полезные практические приложения. Например, по официальным данным, 20% древесины в России добыто незаконно и продается по подложным документам. Популяционно-генетическая база лесов позволит по генотипу устанавливать, откуда происходит древесина, не была ли она добыта браконьерскими методами на заповедной территории.
«Ее развитие должно стать национальным приоритетом»
В конкурсных документах, опубликованных Министерством высшего образования и науки, указывается, что будущие центры геномных исследований мирового уровня должны иметь опыт проведения геномных исследований и разработки генетических технологий, реализации соответствующих программ, а также обладать собственными биоресурсными коллекциями. Выполнение этих условий и наличие проработанной исследовательской программы будет достаточным, чтобы организация (или консорциум) попали в число претендентов на миллиардное финансирование. Что не учтено в программе? И как обеспечить соответствие результатов мировому «уровню актуальности и значимости»?
Александр Каганский рассчитывает, что создание геномных центров поможет решить проблемы с развитием генетических технологий в России в том числе и на законодательном уровне — ведь сейчас внедрение модификации генома в практику запрещено. Остановить процессы развития генетических технологий уже нельзя, значит, нужно добиться их принятия в обществе и использовать то, что уже может принести реальные плоды. Если это удастся, то и развитие научных исследований будет вполне успешным.
Андрей Глотов залогом успеха считает привлечение максимального числа партнеров. По его мнению, исследовательская программа любого будущего центра не должна быть замкнута на одном университете. «Трех центров на страну будет, конечно, недостаточно, они должны иметь ответвления в рамках консорциумов: в академические институты, в практическую медицину, в другие университеты. Кроме того, бизнес в геномных исследованиях может быть не только заказчиком, но и партнером. Зачастую интересы бизнеса разительно отличаются от того, что делают ученые, а площадок для взаимодействия не хватает. Будет здорово, если в рамках геномных центров будут созданы такие площадки по принципу "Точек кипения" (пространств для коллективной работы, созданных при поддержке Агентства стратегических инициатив, — прим. Indicator.Ru)», — считает он.
Центры геномных исследований должны решать и задачу развития регионов, считает Константин Крутовский. Он надеется, что один из центров удастся создать в Сибири. «Здесь уже работают сильные группы по геномике: в Институте цитологии и генетики СО РАН в Новосибирске, у нас в СФУ и другие, — отмечает специалист. — Наш геномный центр работает уже семь лет и до сих пор остается одним из самых оснащенных в стране: у нас есть вся линейка секвенаторов ДНК, специальный компьютерный кластер с 96 ядрами. Но сохраняется проблема недостаточного финансирования, и создание центра геномных исследований помогло бы развивать исследования и создать рабочие места для среднего звена ученых — сейчас талантливые выпускники аспирантуры вынуждены уезжать в столицу или за рубеж».
Павел Волчков никаких революционных прорывов от центров геномных исследований не ждет. «У нас уже запускались программы, которые ничем не закончились, я не вижу пока, почему сейчас все должно пройти иначе. Пока не изменится подход, никаких качественных улучшений не будет, — считает ученый из МФТИ. — Сейчас для потенциальных участников эта программа — еще один способ получить финансирование, обеспечить свое существование, их можно понять, но прогресса по генетическому треку ожидать сложно». Выход специалист видит в том, чтобы результаты программы измерялись реальными экономическими показателями, такими как увеличение доли ВВП в секторе генетических технологий до условных 1–2%, получаемых от нефти. «Такие показатели невозможно подделать. И, как следствие, придется делать реальные шаги по интеграции научного R&D и промышленности, создавать рынок генетических и сопряженных технологий. Если мы хотим, чтобы в результате программа развития генетических технологий привела к экономическому буму и инициировала прогресс в соседних отраслях промышленности, то ее развитие должно стать национальным приоритетом с соответствующими экономическими индикаторами». Пока же, по мнению Волчкова, для большинства академических институтов создание центра геномных исследований — очередной грант с наукометрическими целевыми показателями без серьезных обязательств.
Источник: https://indicator.ru/
